Маргарита Логинова, Максим Поляков, Тимофей Бутенко и Елена Истомина вспоминают, как их обвиняли в заказухе и других грехах и как они на это реагировали. Стоит ли отвечать на выпады в соцсетях, мнения разделились. Одни считают – стоит. Так тебя услышат те, кто готов слушать. По мнению других – не стоит, потому что это только метать бисер перед свиньями.
Маргарита Логинова, Тайга.инфо:
— Обвинения в джинсе и заказухе — это просто какой-то постоянный фон в моей журналистской работе и в работе коллег. Что, на самом деле, удивительно, потому что я, например, пишу на социальные темы. Про проблемы людей, уязвимых к несправедливости и прочим неприятностям, про непростые судьбы и про тех, кто оказывает социальную поддержку.
Если пишешь про детей-сирот и упоминаешь в качестве эксперта директора профильного благотворительного фонда, то в комментариях может появиться человек, напоминающий про связи этого фонда с правящей партией и правительством — с намёком, что это неспроста и статья заказная. Алё, это совершенно нормально, что фонды взаимодействуют с органами власти, потому что без интеграции удачных решений НКО в работу власти никакие проблемы не решаются системно. И мерзкие инсинуации и обвинения в ангажированности, как минимум, неуместны.
Или, как вы знаете, я много пишу о ВИЧ и уже устала отмечать, сколько раз меня обвиняли в получении денег от, извините, «спидопрома». Не могу знать точно, какие именно силы имеются в виду под этим термином. Но если бы мне давали денег каждый раз, как я пишу о проблемах людей, живущих с ВИЧ, я бы озолотилась, конечно.
Кроме того, случались и судебные иски или угрозы таковыми. Из претензий героев или организаций, которые выступали в материалах как отрицательные или неоднозначные персонажи, следовало, что урон их персональной или деловой репутации я нанесла не потому, что честно выяснила детали конфликта. А потому, что некая «вторая сторона» мне занесла.
Отчасти причина таких реакций в неосведомленности аудитории, которая не в курсе этики и методов работы журналистов. Ну и отчасти, конечно, причина в тотальном недоверии к СМИ да и некоммерческому сектору тоже. Трудно, живя в России, во всем нашем контексте, поверить, что кто-то просто делает свою работу, не получая никакой иной выгоды, кроме профессионального удовлетворения сделанным и честной зарплаты.
Если моё моральное состояние, когда я такое вижу в свой адрес, в целом норм, то такие комменты просто веселят или легонечко раздражают. Если мне по каким-то причинам тяжело или текст, который эти комментарии спровоцировал, нелегко мне дался и касается чувствительных тем, то я могу переживать сильнее.
Обычно я мониторю комменты на сайте и в соцсетях до тех пор, пока не станет совсем тошно. «***» (недоумевать) от комментариев и реакций — как мне кажется, часть моей работы. Так становится понятнее устройство мира, о котором я пишу. Но если становится невмоготу, я красочно описываю свое «***» (недоумение) близким друзьям, побухиваю ещё, а потом без сил валюсь спать.
Отвечать на бред в комментариях — я на это не распыляюсь. Максимум — могу пост в своих социальных сетях сделать, где обсмею обвинения. Если есть силы опять же и время.
Максим Поляков, интернет-журнал «7×7»:
— Обвинения в том, что на сайте «7×7» публикуются заказные тексты, порой появляются в комментариях под нашими статьями или в соцсетях. Иногда комментаторы путают записи в блогах наших читателей с редакционными текстами и поэтому обвиняют нас в тенденциозности. В такие моменты мы ещё раз напоминаем, что это личное мнение человека, с которым редакция может быть не согласна, а наш сайт открыт для разных точек зрения. В этом никакой проблемы нет.
Иная ситуация, когда про «заказ» пишут под журналистскими текстами. Обычно это тексты о политике, связи чиновников с бизнесменами и общественниками. Мы пишем об этом, потому что считаем эту информацию общественно-значимой. Некоторые читатели, особенно те, кто симпатизируют героям публикаций, легко выстраивают связь: негативные факты про героя в статье — это заказ против него.
У нас в редакции есть негласное правило, что на вопросы и претензии мы должны отвечать и в комментариях под нашими материалами, и в соцсетях. Мы не видим в этом ничего плохого. Наоборот, это наш ресурс, наша возможность построить диалог с читателями. Если дело касается каких-то неточностей, мы сообщаем, что будем их исправлять. Если разговор идёт о якобы тенденциозности наших статей, то мы стараемся последовательно и корректно отвечать на вопросы. Если вопросы повторяются или наши аргументы игнорируют, то в такие моменты прекращаем дискуссию. Задача здесь — дать понять другим читателям, как мы работаем и почему джинса у нас невозможна.
Меня такие случаи не выбивают из колеи, потому что я чувствую нашу правоту в споре. А когда тебе нечего бояться, то твою уверенность замечают и другие. На эмоциональный фон такие переписки не сильно влияют. За много лет в журналистике я и мои коллеги отрастили панцири (в хорошем смысле этого слова).
Тимофей Бутенко, ИА «Версия-Саратов»:
— Обвинения в «заказе» — постоянная тема. Ведь в любой публикации просто невозможно донести позиции всех сторон так, как эти стороны того хотят. Собственно, этого и не должно быть. А должна быть объективная картина, которая часто может показаться «неправильной» и «не такой» не только возможному антигерою, но и герою статьи.
Мой первый главред в саратовских СМИ, Пётр Красильников, всегда отвечал на обвинения в заказе одной фразой: «Да, это заказ — вас заказал народ». Думаю, это идеально в случае с властными структурами. Так оно и есть, в принципе.
Раньше меня очень веселили звонки читателей (зачастую — из органов власти), которые задавали один вопрос после каждой разгромной публикации: «Чей это заказ?» Но вскоре стали бесить такие посылы. Реально, очень сильно надоедает и выводит из себя. Думаю, это нормально. И думаю, такие вещи нельзя оставлять просто так.
Когда речь идёт о людях, не обличённых властью, можно ещё стерпеть и повторить в очередной раз: «Если вы считаете, что картина неполная или что-то не так — можете изложить свою позицию». В 99 процентах случаев недовольные после этого «сливаются». А вот чиновники и депутаты, которые поражены манией заказа, заслуживают отдельного внимания (в новостном сопровождении или даже отдельной публикации).
Постоянные обвинения в «заказе» идут из министерства здравоохранения региона. У этих ребят там вообще одна теория заговора на другой. Например, мы много писали по поводу ужасных условий труда в службе «скорой помощи» Саратова. И в итоге, хочется верить, добились улучшений. Но в процессе получили угрозы судом от руководителя «скорой» и заявления о заказе от советника министра здравоохранения. Пришлось давать разъяснения в отдельном материале, после чего теории заговора у представителей власти потихоньку сошли на нет (во всяком случае — по этой теме).
Публикация называлась «Заказное убийство саратовской скорой помощи». Маленькая цитата из неё: «Да, сразу же начались намёки на то, что статья заказная, проплаченная и тому подобное. Чей заказ? Да без разницы! Для чего? Неважно! Главное, что заказ. Надо сказать, что это, к сожалению, обычное дело: как только наше издание публикует проблемный материал, в котором затрагиваются жизненно важные вопросы, как только мы начинаем взывать к разуму и чести представителей власти, сразу же в ответ получаем обвинения в заказном характере статьи. Ну да, люди вас заказывают. Люди, которые больше не знают, что им делать. Их последняя надежда — СМИ».
Елена Истомина, журналист:
— Мыслить категориями удобно. Раз он наркоман, он конченный тип. Раз она врач (особенно сегодня), она требует уважения. Многие мыслят так. Поэтому когда у журналиста выходит нестандартный текст, как бы ломающий эти категории, его начинают обвинять. «Продался, выполнил заказ, это джинса», — так же говорят, да?
Меня травят прямо сейчас. 9 мая я съездила в далекий поселок Пермского края — в Усть-Чёрную. 8 мая там начался паводок. ГИС-центр за несколько дней до его начала предупредил, что паводок будет очень сильным. Я приехала в посёлок утром. Часть домов уже стояли в воде, другие топило на моих глазах. Я много раз бывала на паводках, но с ситуацией, которую увидела в Усть-Чёрной, столкнулась впервые. В поселке не было ни главы района, ни его замов, ни МЧС. А когда я обратилась в пункт временного размещения (ПВР) граждан, то женщина, которую поставили ответственной за него, вызвала полицию. Я не вела себя агрессивно. Я спокойно подошла к ней, чтобы пообщаться, представилась. А она даже со мной не поздоровалась и выставила меня за дверь. Сюр не закончился до сих пор. Когда вышел мой репортаж, то в местных пабликах, думаю, с подачи властьимущих, появилась информация, что я продажный журналист, выполняла заказ, преподнесла ответственную за ПВР директрису школы в невыгодном свете. Интересно вот только, чей заказ? В нашей местности обычно склоняют к связям с Навальным, Ходорковским, Госдепом, пятой колонной и даже масонам.
Я серьезно. В 2014 году в Кудымкаре прошел «митинг мёртвых детей». Его устроили матери, чьи детишки умерли в местной больнице. Одной девочке неправильно поставили диагноз, вторую не смогли вовремя отправить в краевой центр и т.д. Матери требовали принять меры, чтобы подобное больше не повторялось. Я писала об этих случаях, помогала с митингом. Моего мужа вызвали в полицию и стали расспрашивать про меня и про мои взаимоотношения с Ходорковским.
Бред бредом! Поэтому не переживайте, когда окажетесь в подобном. Что бы про вас ни говорили, не зацикливайтесь на этом. Если к вам по вашему тексту есть конструктивные претензии, ответьте на них. А если люди попросту устроили срач ради срача, то зачем вмешиваться в это говно? Можно, конечно, постебаться, но по мне так лучше пройти мимо. Твой читатель останется с тобой в любом случае. А тот, который не был твоим, уйдет, поверив домыслам.
По сути, мы, журналисты, пишем ежедневную историю. И мы должны делать это беспристрастно, объективно, соблюдая ряд требований качественной журналистики. В том числе быть вне категорий. И если ты сделал свою работу честно, зачем рвать тельняшку и доказывать это людям с пеной у рта, которых всё равно не переубедишь, потому что им категориями мыслить удобно, потому что они не готовы воспринять других многогранными. Да, ты перевернул их картину мира, им от этого очень некомфортно и, может, даже больно, но пока они сами до этого не дойдут, спорить с ними бесполезно.