Или почему для журналистов не должны существовать маловажные детали
В крупных и солидных редакциях есть специальные люди, проверяющие все материалы на достоверность фактов. Как рассказывал коллега из «The New Yorker», у них этим занимается пара сотен специально обученных сотрудников. Могут себе позволить. Ни одна статья не выйдет в свет, миновав жёсткий факт-чекинг. Проверяют всё.
Если вы, например, написали, что разговор с респондентом состоялся такого-то числа в таком-то месте и приложили фотографию, они проверят, какая в тот день была погода, как выглядит место, о котором вы пишете и удостоверятся в том, что на фото тот самый человек. Они прослушают запись разговора и позвонят вашему собеседнику, чтобы убедиться в том, что на записи именно его голос. Результат — абсолютное доверие читателей. Никто не сможет упрекнуть это СМИ в том, что они публикуют недостоверную информацию. Всё проверено-перепроверено. Это их «фишка», и все об этом знают.
Понятно, что такую роскошь себе позволить могут немногие. Для одних это не по карману, для других по карману, но без надобности и даже вредно. Мы из первой категории. Между журналистом и читателем стоят только редактор с корректором (и то — последний не всегда). Редактору, конечно, спросит, откуда ты это знаешь и чем можешь подтвердить, но в целом — доверяет журналисту, а значит, вся ответственность за достоверность лежит на нём.
Полдня на строчку
Предположим, что журналист правильный — понимает, что любая, даже незначительная неточность — это удар по доверию к нему, его статье и СМИ в целом. Как быть? Докапываться до первоисточников, во всём сомневаться и всё проверять самому. Это занимает уйму времени. Иногда полдня уходит на то, чтобы с уверенностью написать всего одну строчку.
Например, в статье о судебном беспределе в отношении частного предприятия есть фраза «Через семь лет ЗПИФ (закрытый паевой инвестиционный фонд) должен закрыться, заявив об этом публично». Это сказал респондент. Почему должен закрыться? Почему через семь лет? Зачем объявлять о закрытии публично? Конечно, можно не «заморачиваться» и дать это цитатой. Но непонятно же! Начинаем рыть и узнаём много нового — про управляющую компанию ЗПИФ, депозитарий, венчурный фонд, пайщиков, роль Центробанка в этом процессе… Инвестиции временные, как и сам ПИФ. В течение полугода после закрытия фонда надо распродать акции инновационных предприятий и вернуть деньги пайщикам и венчурному фонду. Ну вот, теперь ясно как это работает, почему фонд должен закрыться и зачем об этом объявлять. Нужны ли эти подробности читателю? Скорее, нет. Но зато фразу «Через семь лет ЗПИФ должен закрыться, заявив об этом публично» пишем осознанно и уверенно.
Другой пример — два предложения из статья про зачистку политического поля: «24 уполномоченных удалось найти в социальной сети ВКонтакте. Среди тех, чьи аккаунты открыты для посторонних глаз, 17 совершенно точно имеют отношение к «Молодой гвардии “Единой России”».
Ради этих двух предложений пришлось целый день потратить на то, чтобы найти эти аккаунты и прочитать в них посты в поисках связей с «Молгвардией».
Или вот это: «О раннем выявлении в тексте нового постановления нет ни слова». Результат вдумчивого изучения тринадцати страниц неудобоваримого Постановления правительства Пермского края из публикации про систему раннего выявления подросткового неблагополучия в пермских школах. Подобных примеров — когда ради одной фразы приходилось прочитать огромный и совершенно нечитаемый документ — в той публикации было несколько.
Сомневайся и проверяй
Если говорить про фактчекинг в целом: даже источник, который кажется надёжным, лучше проверить.
Вспомнился случай, когда целый министр культуры в телефонном разговоре сообщил о смерти известного театрального деятеля. Тут же вышла скорбная новость. А вскоре выяснилось, что человек жив.
При смерти, в больнице, но жив. Казалось бы, что стоило позвонить родственникам? Но этого не сделали. Родственники сами позвонили в редакцию. Пришлось давать опровержение и извиняться. Очень неловкая ситуация.
В этом смысле «правило трёх источников» — когда факт подтверждают три и более несвязанных между собой источника — спасает. А в отдельных ситуациях— вроде описанного выше — и одного дополнительного источника достаточно. Но правило сложно назвать универсальным. Для новостей ещё подойдут костыли с пометкой «как рассказали…» — там приоритет отдаётся оперативности, как следствие — иной уровень читательской требовательности.
Но для большого серьёзного материала, над которым журналист работал месяц-два, давать информацию, подтверждённую лишь тремя источниками как неоспоримый факт — вариант не очень. В конце концов, эти «источники» сами и независимо друг от друга могли получить информацию из четвёртого, одного и того же, ненадёжного, источника. Доверяя только словам третьих лиц, вы ставите на карту доверие читателя.