Они свободны от личного имущества, от налогов, политики, работы, родственных связей и планов на будущее. Они ночуют там, где застанет темнота. Они всегда могут раздобыть спиртное, одежду и еду. Мы называем их бомжами, задерживаем дыхание, проходя мимо, и делаем вид, что их нет. Их действительно почти не существует в привычном и понятном нам мире. Они живут в своём, параллельном. Однако граница между нашими мирами проницаема. В одностороннем порядке. «Приличный человек» не пустит бездомного на порог своего дома, зато путь на «дно оврага» открыт всем. Там почти нечего делить и терять. Отсюда искренность отношений и отсутствие преград. Я воспользовался гостеприимностью «дна» и провёл там вечер, ночь и утро.
Это явно обитаемое место я заприметил ещё в прошлом году, когда бродил по долинам малых рек в приступах эскапизма. Берег Егошихи, теплотрасса, костровище и беспорядочно разбросанные вещи самого разнообразного назначения. Что-то вроде гнезда сороки, которая тащит сюда всё, что плохо лежит. Детская коляска, розовый зонтик, одежда на все сезоны, банки с маринованными дарами огородов, деревянные ящики, телевизор и т. д. Похоже на немного структурированную мусорную свалку с соответствующим запахом.
В этом году там почти ничего не изменилось. Разве что набор предметов. Но на этот раз я оказался там неслучайно. Захотелось «погрузиться», попытаться понять, ощутить на своей шкуре.
Предварительно нашёл это место на карте, посмотрел, откуда выныривает теплотрасса, прежде чем опуститься в лог. Решил спускаться по ней. Судя по карте, мне надо миновать студенческие общежития, гаражи, найти место выхода труб из-под земли, а дальше — по трубам. Ощущение сюрреалистичности возникает уже тогда, когда петляешь в лабиринте гаражей. Тут шиномонтаж, тут покраска кузова, тут приём металлолома, а здесь, судя по едкому дыму, обжигают провода, чтобы избавиться от изоляции и получить чистый «цветмет». Эти строения не имеют адреса. Эти люди не платят налоги. Возможно, именно здесь неофициально обитает тот самый «средний класс», которого в нашей стране как будто нет. А вот и пункт приёма металлолома.
Хотя, может, и не пункт. Тут нет вывесок. Кому надо — знают.
Спускаюсь по теплотрассе. Метрах в 50 внизу — подросток. Чем-то встревожен. Возможно, моим появлением и фотоаппаратом. «Здравствуйте», — кричит издалека. «Привет», — отвечаю. Он здесь с другом. Давным-давно на склонах оврага были дачные участки. От них сейчас остались лишь полуодичавшие яблони и малина. По яблочки ребята и пришли. «Угощайтесь», — мальчишка протягивает открытую ладонь с пятью яблоками. Нормальные яблоки, ароматные. У тех, к кому я иду, осенью с витаминами, наверное, всё в порядке.
Наконец спускаюсь к реке. Запах разложения непонятно чего, то самое «логово». Взъерошенный человек, увидев меня, отошёл в сторонку, повернувшись ко мне спиной. По-моему, он сделал это нарочно, чтобы я мог пройти себе мимо. Однако у меня были другие планы, два прихваченных из дома яблока и 0,25 для налаживания контакта.