Юрий Губин крепит ватманы с надписями к картонным листам, связанным верёвкой. Говорит: «Я сегодня на работу». Это значит, что, надев на себя картонки, он будет одиноко стоять у дверей администрации губернатора Пермского края. А может, перед зданием прокуратуры или управления МВД. «Дождь идёт. Немного постою, а то гуашь размазывается, — рассуждает старик. — Да и полиция всё равно приедет, опять заберут. Это для них „святое место“».
На ватманах надписи: «Бандит Решетников, верни ветерану дом и зем. участок — родину», «Путин, уйми банду власти Пермского края, защити ветерана-инвалида», «Глава Пермского района Кузнецов отбирает дом и огород 20 соток под коттедж богатым людям», «Пора служить закону и народу».
Он давно числится среди городских сумасшедших. Часть городского повседневного ландшафта — журналисты на таких обычно даже внимания не обращают. Все ведомства и органы давно перестали отвечать ему по существу и пишут лишь, что всё уже разъяснили и не видят смысла повторяться. В самой большой стране мира с относительно небольшой численностью населения восьмидесятилетний старик бьётся за крошечный клочок земли, на котором хотел спокойно встретить старость. И эта борьба длится уже два десятка лет.
Ветеран труда Юрий Губин — из крестьянского сословия. Большую часть жизни проработал водителем. Мечтал построить свой дом с настоящей русской печкой, обзавестись хозяйством. В начале 90-х вышел на пенсию. Сын Вадим, кадровый офицер, как и многие его коллеги в то время, уволился из вооружённых сил и вернулся домой. Времена были тяжёлые, работы не было, и два пенсионера — отец и сын — решили, что самое время заняться строительством дома.
К тому времени у Губина-старшего уже был небольшой участок, предоставленный во временное пользование для ведения подсобного хозяйства. Земля находилась в дачном кооперативе, неподалеку от деревни Коммуна, входящей в состав существовавшего тогда Новоильинского сельсовета. Права на участок были «птичьи», но никого это не волновало — Юрий спокойно выращивал там картошку-морковку для семьи.